Поездка к Бате всегда была особым событием, возвращением в мир, где время текло иначе. Он, человек из эпохи, которая уже стала историей, встречал меня на пороге своего скромного дома с тем же сдержанным, но тёплым вниманием. Его руки, привыкшие к труду, крепко сжимали моё плечо, и в этом простом жесте читалось всё: и гордость, и забота, и та особая, невысказанная любовь, которую он впитал из своего времени. Он стал отцом в лихие девяностые, когда жизнь ломала привычные устои, но его подход к воспитанию оставался неизменным — честным, прямым и по-советски суровым.
Он учил меня не словами, а делом. Учил держать слово, уважать старших, не бояться работы и всегда отвечать за свои поступки. В его мире не было места сантиментам, но была железная уверенность в том, что именно так и нужно растить мужчину. Глядя на его упрямый взгляд и седину у висков, я понимал, что его методы, порой казавшиеся мне излишне жёсткими, были продиктованы не черствостью, а глубокой ответственностью. Он дал мне не лёгкую жизнь, но прочный фундамент, выстроенный на принципах чести, долга и простой человеческой decency, которые он пронёс через все испытания своего времени.
